Свежий, прохладный бриз трепал его волосы. Эванс специально выбрал столик на самом краю террасы, чтобы можно было слушать ветер, вдыхать соленый запах океана. Две минуты назад он заказал себе ром с апельсиновым соком, и теперь иногда притрагивался к хайболу, внимательно следя за входом в бар. Ему нравилось это место.

«Солнечный ветер» придавал какое-то красивое спокойствие и умиротворение проведенным здесь часам. Рик знал это точно, потому что место шло вразрез с шумными клубными вечеринками, с ночными танцами до упада чуть дальше от побережья. Такими тихими вечерами это место настраивало на гармонию, и почему-то где-то в глубине Эванс ощущал, что вести здесь деловые переговоры равносильно осквернению алтаря.

Поэтому мужчина и отгонял глупые мысли приятным коктейлем, с блуждающей улыбкой вежливо рассматривал посетителей, которых видел раньше и тех, кого видел впервые, и ждал того, с кем и была назначена деловая встреча.

Точнее, ту. Кара Асти несколько раз связывались с ним через секретарей, и наконец, договорилась о личной встрече, где они «обсудят серьезное дело». Эванс сразу понял, куда дует ветер. С другими «серьезными делами» к нему просто не шли, и доктор вчера весь вечер держался скромно, много не пил, а днем проверил медицинский центр и приказал домашним дроидам все приготовить к операции в кратчайшие сроки. Эванс еще ничего толком не знал, но предпочитал готовиться заранее, чтобы потом не действовать в спешке.

Саму девушку, владелицу крупной, если не сказать огромной ювелирной компании Эванс знал только по новостям, слухам, и несколько раз замечал на больших раутах, где собиралась большая часть бомонда Светлой стороны. Казалось бы, драгоценные камни и пластическая хирургия, что может быть общего между этими двумя сферами, кроме привнесения красоты в мир? Однако…

Однако теперь Рик сидел на берегу океана, повесив легкий пиджак на спинку своего стула, и наслаждался жизнью, дожидаясь нового заказчика. Мужчина был в утянутых темных брюках, легких туфлях, в жилетке в черно-серую клетку и светло-серой рубашке. Сложенные очки торчали из нагрудного кармана жилетки. Если не знать, то Эванса можно было принять за какого-нибудь секретаря средней руки или референта. Или – в меру скромного наследника богатого отцовского состояния.

Но состояние было исключительно свое, собственное, нажитое хорошими связями, умением молчать и хорошо работать; наследников в ближайшее время Эванс заводить не планировал; а с отцом, кстати, уже давно не виделся.

- Надо бы съездить… - Пробурчал мужчина, потянувшись к коммуникатору и начав вбивать напоминание о поездке к родителям. К тому же, не мешает поинтересоваться у матери насчет какого-то медобслуживающего персонала. Мысль о прекрасных медсестрах, улыбающихся на каждом углу своего медцентра, очень уж сильно интриговала и не отпускала доктора.

Закончив возиться в комме, Рик допил коктейль, заказал еще один и развернулся в сторону океана. Серые глаза бесхитростно, открыто следили за бьющими в сваи волнами, за людьми, уже разгоряченными выпивкой и полезшими остудиться в воду, и на губах мужчины заиграла мягкая улыбка.

И когда совсем рядом раздался стук чьих-то каблуков, Эванс даже не обернулся, думая, что официантка принесла его второй коктейль.

Отредактировано Rick Evans (2012-08-02 15:17:35)

Доктор Эванс едва встрепенулся, мгновенно осознав, что допустил то, чего так рьяно стремился избежать – пропустил появление заказчицы в баре. Отступать было некуда, позади – океан, и Рик поднялся со стула, вышел из-за стола, внимательно, но не нагло рассматривая Кару Асти. Открытый, располагающий к себе взгляд его чуть дольше, чем того требовали рамки приличий, задержались на ее лице и глазах, и мужчина протянул ей руку для знакомства.

- Госпожа Асти. Я буду несказанно рад, если вы будете называть меня Ричардом. От этого я всегда таю и становлюсь более сговорчивым. – Вежливое выражение его лица окрасила мягкая улыбка, и после того, как они пожали друг другу руки, он обогнул стол, отодвинул стул и жестом предложил ей сесть. – Прошу вас.

Как только он вернулся к своему месту и  опустился на стул, подошел официант и поменял пустой бокал на новый коктейль, который заказал Эванс раньше. Это было совсем не вовремя и некстати, потому что дама могла подумать невесть что: начиная от того, что хирург предпочитает проводить деловые встречи «навеселе», и заканчивая тем, что Эванс – практикующий алкоголик. Но ничего иного мужчине не оставалось, кроме как мило улыбаться, дожидаясь, пока официант закончит свою работу, и в той же ненавязчивой манере пытаться рассмотреть Кару Асти подробнее, словно Рик стремился в ее взгляде или внешнем виде понять заранее, о каком именно серьезном деле пойдет разговор. Или, как жрец храма красоты, по достоинству отмечал столь высокое произведение искусства, что представляла собой девушка напротив.

- Желаете что-нибудь заказать?.. – Поинтересовался Эванс, жестом задержав официанта рядом со столиком. – Выбор главных блюд и гарниров здесь не столь богатый, как в ресторанах чуть дальше от берега, но закуски и напитки одни из лучших. Гарантирую. – Мужчина убедительно кивнул, опять не сдержав легкую, блуждающую улыбку, и официант, подгадав момент, протянул даме таблоидное меню.

Солнце на горизонте склонялось все ближе к морю, стараясь утонуть в нем и обнять его, являя миру один из самых прекрасных пейзажей. Невдалеке, в месте, где танцплощадка, вымощенная плитами, уходила прямо под воду, под негромкую, приятную музыку уже медленно танцевали первые пары, подставляя голые ступни и щиколотки приятным ласкам волн.

- Часто. Благодарю, моему вкусу по нраву ваш комплимент. – Рик вставлял короткие ответы именно в те паузы, которые оставляла девушка в ходе своей речи, и делал это с неизменной вежливой улыбкой. Он пригубил коктейль, отодвинул его дальше по столу и, поглаживая пальцем запотевшую грань хайбола, стал внимательно слушать Кару и смотреть в ее глаза, оставляя представление о себе как о человеке открытом и дружелюбном.

Каждый раз Эвансу приходилось отвечать на такие вопросы. Еще никто, никто из тех, с кем он вел дела, не согласился прийти к нему, улыбнуться, пожать ладонь и сказать: «Привет, Рик Эванс, мне говорили, ты хороший сукин сын и отныне я тебе буду полностью доверять». И доктор отчасти понимал их всех, недоверчивых, вынужденных перепроверяться, понимал и даже не обиделся тогда, когда охрана одного из воротил, сделавшего у него заказ, тайно похитила Рика и пыталась выбить информацию о том, что за заказ оставил воротила. «Прости, Рик, это была проверка. Ты ведь понимаешь…» Рик понимал, сплевывая кровь и пару выломанных зубов. Рик улыбался и дружелюбно кивал. С воротилы он содрал втридорога, но работу выполнил чисто и сказал, что никаких дел он больше с ним иметь не будет. Воротила, кажется, обиделся, но Рик вовремя успел подружиться с начальником воротилы. В этом городе у всех были свои начальники, стоило только копнуть повыше.

И теперь, когда Кара задала этот вопрос, в котором недвусмысленно слышалось: «Насколько вы сможете молчать, мистер Эванс?», Рик на минуту позволил себе стереть с лица улыбку и стать совершенно серьезным.

- Настолько, что меня рекомендовал тот, кто меня рекомендовал. -  Ответил мужчина, потом посмотрел на бокал с коктейлем, и вдруг придвинулся ближе, заглядывая Каре в глаза. – Послушайте… госпожа Асти. Меня рекомендуют потому, что я делаю свою работу так, как нужно вам, и на таких условиях, которые нужны вам. Естественно, за оплату, которая нужна мне. И так всегда и происходит. Поэтому меня рекомендуют. – И это была не хвастливость, не пускание пыли в глаза, а спокойная констатация фактов, рассказ об истинном положении вещей, сомневаться в котором не имеет смысла хотя бы из-за этой уверенности, плескавшейся в серых глазах блондина. Эванс пожал плечами, показав, что на этот вопрос большего ответа Каре добиться не удастся: никаких обещаний, клятв на крови, подписаний контрактов. Одна железная, нерушимая репутация, которая у него действительно была.

Откинувшись на спинку стула, он снова пригубил коктейль и с интересом посмотрел на девушку, ожидая увидеть, убеждена ли она и сметены ли последние сомнения перед обсуждением дел. Если Эванс не ошибался, то именно к нему она сейчас должна была подойти. Официант тем временем уже успел принести ее заказ: один безалкогольный коктейль со льдом.

- Мы договорились! Ричард. – Мягко напомнил ей мужчина, едва она произнесла «доктор Эванс», и на этот раз сдержал улыбку, потому что она продолжила говорить. Спокойный мужской взгляд продолжал внимательно наблюдать за Карой, и даже когда девушка начала недвусмысленно намекать на возможные проблемы, связанные с его репутацией после того, как он сам может допустит ошибку, Эванс остался невозмутимым и собранным.

- Знаю. – Покивал доктор, словно она говорила о вчерашнем дожде. Далекий, завуалированный намек на угрозу пропал в обворожительной открытости и искренности этого человека. Рик опять подсел ближе, понимая, что разговор сейчас перейдет непосредственно к обсуждению дела, отпил из хайбола, положил руки на стол, готовый внимательно слушать. Разговор танцевавших в прибрежных волнах пар сливался с мерным рокотом океанских волн, и была очень мала вероятность того, что кто-то может их здесь прослушать или сделать запись.

- Это возможно. – Эванс опустил взгляд на ее коктейль и добавил. – И зависит от того, насколько человек готов поступиться внешностью. Если он считает, что на пользу ему пойдет полное преображение, то вопрос остается за временем, за которое преображение нужно сделать. Если без спешки, но в сжатые сроки, то от двух до четырех дней. Если сроки должны быть минимальными, то… - Рик поднял взгляд на девушку, замер, словно обдумывал ответ, а на самом деле опять смотрел ей в глаза, пользуясь случаем, и немного щурился, - …от шести до десяти часов.

Не ожидая, что названное время вызовет у Кары удивление, Рик отпил коктейль, посмаковал его и посмотрел на линию горизонта, где солнце вот-вот должно было прилечь на мягкие океанские перины, закутаться в мягкость пены и волн. Красивый пейзаж; красивый напиток, в котором ставший красным солнечный свет преломился в кусочках льда и подкрашивал апельсиновый сок кровавым оттенком; красивая девушка напротив, что может испортить эту идиллию?

Разговоры о работе.

- Да, и еще. Внешность выбирает сам клиент или здесь свободу имеет художник? – Рик с улыбкой указал рукой себе на грудь, показывая, что имел в виду себя.

Отредактировано Rick Evans (2012-08-04 01:17:26)

- Никогда не заставляю клиентов поступаться здоровьем. Более того, я часто их от этого отговариваю. Но они бывают так своенравны!

Эванс улыбнулся, отмечая про себя ее деловой тон. «Крепко, крепко!», сказал бы один из старых его знакомых, и Рик не сдержался от еще одной улыбки, на сей раз совсем не к месту. Но вскоре себя одернул и стал внимательно слушать дальше, а то еще… как там? врачебная репутация? упадет в глазах его делового партнера.

- Художник не против. – С легким кивком произнес мужчина, кинул быстрый взгляд на побережье, где атмосфера начинала теплеть и разгораться все ярче, и вернулся к Каре. – Если обстоятельства не помешают, я бы предпочел приступить как можно раньше. Завтра утром вы можете привести клиента ко мне в медцентр и потом забрать его, как только я вам позвоню. Надеюсь, ваш клиент понимает, что любые связи с внешним миром во время моей работы могут быть вредными для… - Рик замялся, подыскивая необходимое слово, - …для результата, поэтому ему придется провести от двух до четырех дней в обществе художника и его дроидов. – Эванс мягко улыбнулся, не решив озвучивать сравнение дроидов с кисточками. Мало ли, понять не так могут, особенно из-за небольших косичек, заплетенных в волосах доктора.

Сказав все необходимое, доктор намеренно избежал вопроса оплаты. Взявшись за коктейль, он допил его остатки и махнул рукой официанту, прося повторить его заказ. Маленькая проверка на вшивость от Ричарда Эванса: насколько деловой партнер корыстен и жаден. Хотя, как Эванс мог судить по уже сказанному, Кара Асти вряд ли была таковой и операцию могла оплатить сполна. Все так же вежливо изучая ее лицо, руки и едва оголенные плечи, Рик отгонял наглые мысли о гибкой системе скидок, о пропорциональных линиях оплаты, о подвижных долгосрочных договорах с надежными партнерами…

М-да. Рик почти ощущал, что третий коктейль убьет в нем деловитость на корню, но слава звездам, что главные пункты они успели обговорить. И солнце уже почти успело сесть за горизонт, и мир прекращал быть красным, постепенно затеняясь сумрачными цветами, и только море так же мерно плескалось о сваи, и все быстрее и бодрее играла музыка на танцполе.

- О… - понимающе кивнул Эванс и не сдержался от нового вопроса с улыбкой, которая должна была смести последние признаки ее сухой манеры ведения беседы. – Вы его так хорошо выпестовали?

Но едва Кара продолжила говорить об оплате, Рик вернул серьезное выражение лица и кивнул, соглашаясь с ее условиями.

- Хорошо. Можете подвозить после десяти утра. Окончательную сумму я назову после операции, вы подтвердите правильность работы и закончите перевод на указанный мною счет. Так будет удобнее всего.

С первого взгляда могло показаться странным, что Рик отказывался брать задаток и соглашался на предлагаемые условия. Многие деловые акулы бы посмеялись, заявив, что «мальчик слишком молод», но за этой якобы наивностью и беззащитностью стоял простой, но действенный расчет. Открытость его и искренность, которая многим могла показаться слабостью, была самым сильнейшим оружием, а непоколебимое умение держать слово было снарядами к этому оружию. И вот Рик Эванс, тридцати двух лет от роду, с не всегда законной практикой пластического хирурга, твердо стоял на ногах и стрелял из оружия, и попадал ровно в цель, имя которой была та самая «врачебная репутация».

Ричард, проследив за взглядом Кары, тоже обернулся к танцполу и улыбнулся, потому что наблюдать красивое чужое веселье было для него сплошным удовольствием. Кажется, это было одним из главных факторов, почему он остался на Альфе. Мужчина потянулся рукой за коктейлем, чтобы в третий раз насладиться хорошим сочетание рома с апельсиновым соком, где первый совсем не заметен, как руку его остановила фраза девушки.

Иной бы мог смутиться. Да что там, Рик действительно смутился, но показал это совсем иначе, как показывают смущение. Мужская рука все-таки уверенно обхватила бокал, Эванс сделал несколько глотков, специально растягивая процесс и продлевая удовольствие. Когда Рик поставил коктейль обратно на стол, он взглянул на нее с неожиданной смесью осуждения и порицания, словно застал Кару за чем-то постыдным и негодным.

- …Госпожа Асти. Мне ничего не помешает завтра подтвердить мою репутацию. Я уверен. – Слегка подняв брови, Эванс с нажимом проговорил последнее предложение, но буквально через мгновения это серьезная, властная маска его лица дала трещину в районе губ: они мягко приподнялись и изогнулись в улыбке, словно желали сгладить эффект от немного резкого ответа. Почему она еще до сих пор не могла поверить, что он на самом деле был профессионалом?

Словно в подтверждение своих слов, в немом вызове Рик опять пригубил коктейль, отпив совсем немного, и посмотрел на уже ночной океан. Да, за коротким разговором полыхнул и погас закат, солнце ушло на покой, и на побережье опустилась праздная, светлая ночь. В баре зажглись неоновые лампы по периметру зала, рядом со столиками, на танцплощадке и даже там, где она обрывалась и уже уходила в открытое море. Казалось, что невидимая сила заставляла природу бороться с тьмой и всячески разгонять ее, как самый жуткий и беспощадный страх. И все в этом служило в помощь: и заводная музыка, и согревающие напитки, и прибрежный песок, и скопившееся за день тепло.

- Надеюсь, подобное положение вещей сохранится навсегда. – Рик с улыбкой кивнул, показывая, что ее «пока» не осталось незамеченным, и обернулся в сторону берега и танцпола. Раздумывая над чем-то, он невидящим взглядом смотрел на голографические экраны, в такт музыке менявшие свое изображение, смотрел на уже плескавшихся в море людей, на парочку девушек, которые заплыли далеко и теперь залезли на водораздел, отделявший прибрежную зону бара от самого океана, и искренне заливались смехом.

- Вы танцуете, госпожа Асти?

Взгляд его стал осмысленным и внимательным. В какой-то из моментов Эванс стал неотрывно смотреть на девушку перед собой, словно пытался загипнотизировать или подвергнуть… как там пишут в романах? псионической атаке. Но спокойствие и едва видный, подавляемый интерес, что читались в серых глазах мужчины, убивали возможность гипноза или подавления чужой воли. Хотя это тоже было бы интересно…

Если личные секретари Кары действительно выполняли свою работу на должном уровне, то наверняка, при сборе общей информации, могли сообщить о том, как трудно было что-то отыскать в средствах массовой информации что-либо по поводу его личной жизни. Может, потому, что слава о нем распространялись в исключительно профессиональных кругах, таблоиды не пестрели заголовками о том, с кем Рика Эванса на Побережье; а может, потому, что сам доктор считал личную жизнь исключительно личной, все, что можно было найти о ней в сторонних источниках информации, так это статью двухмесячной давности о даларской певице, когда ее несколько раз видели в обществе пластического хирурга на вечеринках, и репортаж трехмесячной давности о шумной поездке на катере с участием Эванса и дочери какого-то крупного промышленника. В остальном – тишь да гладь, хотя другие знающие люди, завсегдатаи клубов, могли с жадным блеском начать рассказывать о том, что доктор вполне так ничего, отдыхать любит и умеет, с женщинами всегда может найти общий язык и редко вообще бывает один. Но что в этих слухах была правда, а что – зависть, разобраться было трудно.

Теперь доктор сидел перед Карой, внимательный, улыбающийся, спокойный, и ожидал ее ответа на вполне неожиданный вопрос. Действительно логично было предположить, что деловую часть встречи можно назвать завершенной.

- Опять «доктор Эванс»… - Негромко, себе под нос пробурчал Рик, но так, чтобы его услышали, заметили легкую улыбку и поняли, что он не обижается, но напоминает об уговоре. Хотя мужчина догадывался, что доктором его обозвали не просто так, а чтобы вернуть потерянную дистанцию деловых переговоров. Но доктор пил уже третий коктейль, музыка звучала в его ушах чуть громче, а взгляд стал более пронзительным и долгим. Он улыбнулся в ответ на ее последние слова и отпил из бокала, прежде чем ответить.

- Часто, госпожа Асти. Никогда – с деловыми партнерами и каждый раз в начале личной встречи.

Эванс позволил себе опять задержать взгляд чуть дольше, чем это было нужно, на ее глазах, а потом не спеша встал, обогнул стол, остановившись рядом с ее местом, и галантно протянул ей руку.

- Потанцуете со мной?

Рик посмотрел на девушку сверху вниз, но так, будто просил, чтобы она снизошла до простых смертных. На его губах играла приятная улыбка, а в серых глазах читался интерес и ожидание ее ответа. Его пиджак остался на спинке стула, коктейль стоял недопитым на столе чуть в стороне от его места, и по всему было видно, что Рик Эванс имеет свои взгляды на окончание этого вечера. И стоит признать, что еще ни разу доктору удалось не перейти границу ненавязчивого, аккуратного, но настойчивого ухаживания и  пошлых, безвкусных увиваний. Профессионал?..

- Решайтесь, госпожа Асти, не то люди подумают, что вы общаетесь с умалишенным, который просит у вас несколько кредитов на очередной коктейль. – Эванс снова улыбнулся чуть ярче, чем того требовал деловой этикет, и не изменил своей позы. – Конечно, я мог бы вас обмануть и пригласить на сугубо деловой танец в честь завершения сделки, но я слыву честным доктором и не позволяю себе так низко обманывать женщин. Решайтесь. – Повторил он, продолжая улыбаться.

По его уверенному, неотступному виду можно было подумать, что он готов так простоять вечность, несмотря на то, что на них стали кидать пока что редкие взгляды сидящие посетители за соседними столиками. На танцплощадке как раз затихала музыка, мелодия менялась, перетекала в более медленный ритм, так и зазывая к себе нерешительных, но великодушных светских львиц и деловых женщин.

- Главное, чтобы за пьяного не принимали меня вы. – С неизменной улыбкой ответил ей Эванс. Он накрыл ее ладонь другой рукой, доверительно коснулся пальцами мягкой кожи, на мгновение задумавшись, а не правду представляли из себя те слухи про искусство другого художника, анонимного коллеги Рика, который смог создать такой шедевр в живом представлении.

«Да нет, вряд ли! - Отогнал от себя каверзные мысли доктор, снова заглядывая девушке в глаза. – Такую красоту способен выточить только главный Творец – Природа». И он уже было улыбнулся в ответ на ее согласие, выслушал вопрос об отличиях сугубо делового танца от сугубо неделового, как опустил взгляд и задумался, разглядывая ее туфли на высоких каблуках. Ну и как же с такими идти в море?..

- Боюсь, госпожа Асти, на время танца вам придется оставить эту великолепную обувь здесь. Главное отличие сугубо неделового танца от сугубо делового в том, что дамы танцуют его босиком.

Если кто-либо заглянул бы в глаза Эванса в эту минуту, то мог бы подумать, что Рик говорил Каре абсолютную, непогрешимую правду, в которой сам был уверен на все сто процентов. На секунда, вторая, и уголок его губ приподнимается в улыбке, и вся серьезность опять сыпется на куски, хотя Ричард не уводит даму к танцполу, пока та все-таки не снимет туфли. Кара могла не беспокоиться, что галька или песок могут как-либо испортить или поранить ее ноги: как уже было замечено раньше, танцплощадка, вымощенная плитами, уходила далеко под воду, до самого водораздела. К тому же, такой порядок, как снятие обуви и танцы в морском прибое здесь было в порядке вещей, девушка могла видеть, как у некоторых столиков тоже оставались одинокими зрителями дамские туфельки и мужские ботинки. Светлая сторона Альфы, что еще добавить.

- А вообще, эти отличия очень трудно уловить. Бывает, танцуешь сугубо неделовой танец и понимаешь, как он превращается в жуткий, скучный, деловой, или наоборот, начинаешь с делового, а потом все дальше и дальше… - Тут мужчина вовремя поднял взгляд на девушку, отрываясь от обозрения танцпола, позволил себе смущенно улыбнуться и промолчать, что же «дальше…», явно решив оставить работу для ее фантазии. Или личных воспоминаний?

Почти не отрывая от нее взгляда и не отпуская поданной руки, Рик уже готов был увести и погрузить Кару Асти в пучину сугубо неделового танца (черт, как ему нравилось определение! изящное и утонченное, как сама девушка), в которой пребывали большая часть танцевавших в баре сейчас. Запустив вторую руку в волосы, он поправил свои косички, разгладил жилетку, и стал ждать, когда девушка снимет туфли. По его приятной улыбке и спокойному взгляду можно было заключить, что Рик ни на мгновение не сомневался, что госпожа Асти позволит себе такую маленькую вольность.

Танец ведь был сугубо неделовой.

Эванс улыбался и молчал.

То есть он просто решил не отвечать ни на ее подозрения в его опьянении (подумаешь, парочку коктейлей!), ни на ее надежды на то, чтобы она не пожалела. Эванс улыбался и молчал, и когда она оказалась готова, повел ее, огибая перила террасы и выходя к ступенькам, ведущим к танцполу. Все было подсвечено лампами, переливалось приятными, светлыми тонами и казалось, что не ночь царит на Побережье, а самый настоящий день.

- Занимают? – Эхом повторил за ней, обернувшись, потому что аккуратно вел даму между немногочисленной толпы. – О, это вряд ли. – Рик неожиданно равнодушно пожал плечами, столь быстро забыв об этой теме, что у Кары могло закрасться подозрение, а умеет ли вообще этот сероглазый блондин нормально, прилично танцевать. Под ногами у себя девушка могла чувствовать мокрое, но теплое каучуковое покрытие, поэтому неловкость должна была пропасть за считанные секунды: столько уюта, столько спокойствия и неги дарило оригинальный танцпол, расположенный прямо в океанских водах, что как-либо чувствовать здесь не в своей тарелке, по-видимому, запрещалось администрацией.

Толпа на танцполе была действительно редкой, и вышедшей паре было свободно. Зная, что отвязные гуляния золотой молодежи с психостимуляторами и массой коктейлей начинаются после двух или трех, ди-джей пока еще крутил спокойную, медленную музыку. И когда щиколотки Кары могли уже ощущать теплую, нагретую за день щедрым солнцем воду, Эванс остановился, развернулся к ней, с такой же молчаливой, таинственной улыбкой уложил ее руку к себе на грудь, вероятно, приглашая сделать так и вторую, и уложил свои руки чуть повыше женской талии, немного приблизив девушку к себе.

- Нет, не занимают. Я ими просто интересуюсь из чистого профессионализма.

Голос его совсем рядом с ее ушком был приглушенным и тихим, но достаточно разборчивым, чтобы она разобрала каждое слово. Не спеша отдаляться, Рик начал двигаться в медленном, плавном танце, мягко кружась на месте и увлекая за собой девушку. Вежливые, гибкие руки его смешивали в себе удивительным образом и упорство, и силу, и нежность; мужское дыхание щекотало обнаженный участок женской шеи, и он тем же негромким, едва хриплым голосом продолжал говорить:

- В сугубо неделовом танце всегда важно чувствовать себя не как деловой партнер. У вас это получается, Кара?

Назвав ее по имени впервые за вечер, Ричард чуть подался назад, чтобы увидеть ее гипнотизирующие светло-карие глаза. Причудливым, магическим образом музыка лилась из колонок, расставленных вокруг танцевальной площадки, и смешивались с мягким прибоем, с шорохом волн, плескавшихся у их ног. Эванс нисколько не забоялся намочить брюки и туфли, будучи уверенным, что это не может сильно повредить, а только наоборот, доставит приятные моменты.

Взор его неотрывно, неотступно следил за ее глазами, и казалось, что убежать от него никуда нельзя.

Отредактировано Rick Evans (2012-08-04 00:29:08)

Доктор Эванс молчаливо проследил за перемещением собственной руки, поднял брови, словно она делала что-то, что обескураживало его, и выдохнул, то ли успокаиваясь, то ли загрустив. Но мягкая улыбка его никуда не пропала, и, оторвав взгляд от ее руки, которую он несильно, воздушно держал в своей ладони, Рик ответил:

- Еще много над чем работать, но потенциал явно богат…

Ричард улыбнулся еще ярче, забавляясь то ли двусмысленностью фразы, то ли тем, что его действительно приняли за непрофессионала. Это бывало редко и это очень било по самолюбию, стоило признать. Но ром с апельсиновым соком делали свои чудеса, и Рик становился мягким, покладистым, почти пушистым… где-то в глубоко в душе. Сейчас мужчина с вызовом приосанился и поднял вторую руку выше по спине Кары, касаясь ее одним большим пальцем и держа остальные в нескольких сантиметрах от ткани платья.

«Непрофессионал, значит?..»

Прождав несколько секунд, в течение которых Рик внимательно следил за лицом Кары, он повел в танце, который мог отчасти напомнить те, что танцевали на самых верхних этажах в самых богатых зданиях, во время самых изысканных банкетов. И хотя сейчас было немного не время и не место, но мужчина уверенно вел ее сквозь танцующие пары, сквозь играющие волны, сквозь музыку, позволяя то обернуться вокруг себя, то отойти на несколько шагов, не выпуская руки, то опять вернуться к нему, пытливо смотрящему в глаза и пока упорно молчащему.

Не говоривший Эванс – это было что-то новым, но было не менее обаятельным и открытым. Он улыбался, улыбался раскинувшийся световой шатер из лазеров и голограмм, улыбалась музыка и весь бар. Начинался настоящий, сугубо не деловой танец, когда уже не важно, какая сделка была заключена минутами раньше, сколько коктейлей выпил этот мужчина, чтобы пригласить девушку на танец, насколько девушка была легкомысленна, чтобы на приглашение согласиться и, к тому же, снять свои туфли. Танец заставлял забыть обо всем, погрузиться в него, отдаться ему, и ровно это читалось в серых глазах Ричарда, в его улыбке, в том, что неосознанно, ненавязчиво он заставлял ее двигаться дальше к воде, и вода захлестывала женские щиколотки, и поднималась выше к обнаженным коленкам.

И когда в один из моментов он вдруг прижал ее к себе спиной, тот же приглушенный, приятный голос прозвучал над ее ушком, когда руки его намеренно задерживали Кару в объятьях.

- Что-нибудь еще по поводу моего профессионализма, госпожа Асти?

Отредактировано Rick Evans (2012-08-04 01:36:39)

И Рик шагнул вперед, к ней, не давая надолго разорвать чудесную близость танца. Ее смех чаровал ничуть не хуже музыки и атмосферы этого бара, ничуть не хуже блеска камней, с которыми работала эта девушка; и все потому, что ее смех был долгожданным. Знаете, когда вы долго ждете, что кто-то включит свет в темном помещении, и вы сидите и ждете, и когда свет все-таки включают, с души вашей падает камень одиночества, а резкость этого света вас слепит и заставляет жмуриться. Мужская рука опять легла на ее спину, аккуратно и подчеркнуто вежливо, хотя, склонившись к ней, голос его обдавал шею Кары до необычайности жарким дыханием.

- Вы задавали вопрос по поводу того, как я танцую. – Напомнил ей Эванс, улыбаясь. А заглянув в глаза, опять повел в танце, не забираясь далеко в океан, но и не собираясь пока выходить из приятной, теплой воды. – Что насчет вас, госпожа Асти, вы тоже достаточно хороши… для деловой женщины в почти неделовом танце.

Мужчина улыбнулся шире, оставляя ей возможность думать над тем, каким же, по мнению доктора, должен быть сугубо деловой танец, и продолжал танцевать без лишних разговоров, оставляя только музыку, гармонию танца, легкость прикосновений, теплоту воды и свет, делавший мир лучше. О, это было на самом деле именно то, за что он так полюбил Побережье и Альфу в целом – непередаваемая, непроизносимая атмосфера уюта, блаженства и счастья, которое просто обязывало тебя улыбаться, становиться раскрепощеннее и – красивее. Как известно, последнее Рик Эванс ценил, как никто другой.

И несмотря на то, что в светло-карих глазах девушки он почти читал, как лед деловых переговоров оттаивает и уходит в открытый океан, Рик почти не надеялся, что она сможет согласиться на второй или даже на третий танец. Не надеялся, а поэтому пользовался настоящим и наслаждался моментом: молчал, счастливо, открыто улыбался, редко изучая ее лицо, когда удавалось податься назад или скосить голову вбок. Ноги давно промокли, но было совсем не холодно, а даже приятно, хотя двигаться в воде было несомненно трудней, чем на полированном паркете. Неоновые блики плавали, изламывались и соединялись на океанской глади, которую беспокоили несколько десятков танцующих пар, и ночь на Альфе только начиналась…

Момент насчет «болезненного самолюбия» Эванс решил пропустить, словно его и не было. Он подумает об этом завтра, как говорила героиня одного романа. Продолжая ее аккуратно вести, сам он, казалось, только наслаждался и тем, как выбивались ее пряди из-под строгой прически, и как становилось мокрым платье и ее брюки, и все это заставляло улыбаться еще нежнее, еще мягче и таинственнее. Он ответил, когда снова приблизил девушку к себе спиной и сложив ее руки крест-накрест у ее талии.

- Этому танцу мешает стать совсем неделовым отсутствие… - он замер, подбирая нужное слово, и теплая волна воздуха снова прошлась по открытому участку женской шеи, - …некоторой пикантности.

Доктор развернул ее, заставил отдалиться, чтобы заглянуть в глаза и увидеть реакцию на довольно-таки смелое заявление (отчего можно было подумать, что в Эвансе опять говорили два с лишним алкогольных коктейля). Затем мужчина снова приблизился, оплел рукой ее талию и в легком повороте заставил наклониться назад, чтобы в сугубо неделовой манере приблизиться к ней, в который за вечер щекоча дыханием шею Кары.

- Как вы… находите? – пристально сощурившись, Эванс поднял взгляд снизу вверх на девушку и несмело, мягко улыбнулся. Через долгое, растянувшееся мгновение, в котором она была почти перекинута через его руку, крепко державшую талию девушки, Рик поднял ее обратно, вдруг остановился и прекратил танец: он ожидал ответа от Кары, с замиранием сердца всматриваясь в ее глаза.

А музыка, словно повинуясь тайному диалогу двух танцевавших людей, стала затихать и меняться, становясь чуть более подвижной и близкой к той, которую играли на тусовках далеко за полночь. Кто-то на танцполе радостно завизжал, и люди продолжили танцевать, взбудораживая вокруг себя океанские воды. Но Ричард Эванс, не спешивший продолжать танец, молчаливо и безропотно, с легкой, блуждающей улыбкой наблюдал за Карой, и спорил внутри себя, обсуждая главный вопрос: уйдет или останется. И даже несмотря на то, что выбор он оставил за ней, его рука продолжала держать девушку за талию, а другая все так же трепетно и нежно поддерживала женскую ладонь, как будто не было более хрупкого и изысканного предмета в этом мире.

Рик Эванс и вел себя так, будто он тем партнером, которого она хорошо знала и которому могла доверять. Насчет последнего Кару могли уверить почти все, имевшие дела с доктором (и реже – неделовые танцы), а насчет первого многие сомневались. Он стоял совсем близко, улыбавшийся, смотрящий на нее в ответ, и когда Рик склонился, чтобы прошептать ей на ухо ответ, призрачным бликом она могла ощутить прикосновение его скулы к ее щеке.

- Ничуть.

И понимайте, как хотите. Доктор подался назад, улыбнулся шире, словно ему казалось, что он рассказал отличную шутку и смеяться самому неприлично до тех пор, пока не засмеются другие. Мужчина позволил опустить обе руки на ее талию, не слишком низко, чтобы это переходило в пошлость, но и не слишком высоко, чтобы это было танцем двух ненавидящих друг друга родственников. И – снова повел, уже в своем танце, более современном, близком… пикантном. В том, где движения бедер ценится больше правильной осанки, а тягучие, долгие взгляды предпочтительнее строго наклона головы.

- Вы ведь толком ничего и не знаете о настоящей пикантности. – С самоуверенной, шальной улыбкой заявил ей Ричард, скосив взгляд на свой галстук. Не то, чтобы сейчас ему нравилось больше, на взгляд Эванса вообще его нужно было снять, кинуть в воду, потом погладить его шею, расстегнуть пару пуговиц рубашки и… Подняв взгляд на девушку, Рик коротко облизал губы, отгоняя неделовые мысли, вызванные «педантичные жестом», и стал наблюдать за ее глазами, высокими скулами, о которые наверняка можно было порезаться, стоило только притронуться, и за растрепанной прической, которая нравилась ему больше и больше.

Температура воды не падала, на танцполе появлялись новые пары, с шумом заходившие по колено в воду и поднимавшие вокруг себя сотни брызг. Изредка последние долетали и до Кары с Риком, и он, смеясь, вынужденно разворачивал девушку то в одну, то в другую сторону, чтобы закрыть собой от долетавших капель. Такие мелочи, как время и завтрашний день отходили в сторону в этом приятном, чарующем месте; музыка бодрила и звала танцевать еще и еще, поднимать руки вверх, заливаться радостным смехом до изнеможения, пока наконец усталость в ногах не заставит вернуться к столику, чтобы заправиться новым горючим.

Недопитый ром с апельсиновым соком и туфли на высоких каблуках-стилетах молчаливо и бережно охраняли столик, заочно соглашаясь прождать хоть до самого утра.

Отредактировано Rick Evans (2012-08-05 11:58:21)